Интервью Чрезвычайного и Полномочного Посла Украины в Беларуси Игоря Кизима «Свободным новостям плюс».
— События в Керченском проливе не могут не стать предметом моего первого вопроса. Как вы оцениваете этот конфликт?
— Это открытый акт агрессии со стороны России. Был нарушен договор между Российской Федерацией и Украиной о совместном мореплавании двух стран в Керченском проливе. Этот договор был фактически навязан Украине Россией и подписан в 2003 году. По сути он превратил Азовское море во внутреннее море России и Украины.
Фактически Керченский пролив был закрыт для всех военных судов без согласия России и Украины. Что касается наших военных кораблей и кораблей россиян, то они могли пользоваться проливом без каких-либо ограничений. То же самое и с гражданскими судами.
Инцидент, который произошел в конце ноября, начался задолго до самого факта агрессии. Началось все с блокады, которую Россия постепенно устанавливала для кораблей, которые следовали в наши порты. И не только украинских кораблей.
Экономически пострадали многие международные компании. Это привело к тому, что за полгода тоннаж наших морских грузоперевозок сократился в разы. А это жизненно важно для городов Бердянск и Мариуполь — украинских портов на Азовском море. Жизнедеятельность южных регионов зависит от нормальной работы этих портов.
Все суда, которые следовали в Украину, задерживались и тщательно проверялись. Зачастую на это уходило по трое суток, что, как вы понимаете, для международной торговли чревато серьезными последствиями. Мягко говоря, подобные вещи в данной сфере не приветствуются.
Мы не раз апеллировали к мировому сообществу. Увы, реакция наших партнеров была довольно вялой. Особых осуждений действий России не звучало.
То, что произошло 25 ноября, — следствие нагнетавшейся полгода обстановки. Мы называем это актом прямой военной агрессии Российской Федерации против Украины. В международном праве случившееся классифицируется именно так. Были обстреляны наши военные суда, ранены и взяты в плен наши моряки.
— Но Россия говорит о провокации со стороны Украины…
— Наши корабли шли тем же маршрутом, что и в сентябре. Российским диспетчерам (это зафиксировано) делались те же самые запросы, хотя формально мы могли этого не делать.
В Керченском проливе очень сложное судоходство. Он узкий, дно постоянно намывается песком, там еще с советских времен суда ходят только с опытными лоцманами. Внятного ответа от диспетчеров наши моряки не получили. Когда они увидели, что россияне перекрыли проход баржей, начали возвращаться в Одессу. Именно для того, чтобы избежать провокации. В этот момент, можно сказать вдогонку, их и обстреляли. Так что правильней говорить, что ЧП произошло не в Азовском море, а в Черном море.
Слава Богу, у украинских военных хватило мужества и выдержки не ответить огнем. Они понимали, что у россиян был бы повод для начала чего-то более серьезного. Наш президент провел параллели с Южной Осетией, когда у Саакашвили не выдержали нервы, началась война, российские войска захватили Цхинвали.
К счастью, благодаря выдержке командиров и мужеству украинских моряков в этом случае худшего не случилось.
— Российские СМИ говорят о массированных артобстрелах с украинской стороны на линии соприкосновения в Донбассе. В то же время жители этих районов пишут о тишине. А какая информация у вас?
— Этот вопрос поднимался на недавнем заседании Минской контактной группы, которая под эгидой ОБСЕ занимается урегулированием конфликта. Я не участник этих переговоров, но из того, что я слышал от их участников, могу сделать однозначный вывод: никакого значительного усиления боестолкновений на линии соприкосновения в Луганской и Донецкой областях в последнее время не было.
— Читал, что введение военного положения не повлияет на сроки проведения президентских выборов в Украине. Так ли это?
— Хочу отметить, что введение военного положения не является объявлением войны. Это защитная мера, которая носит оборонительный характер. За последние три-четыре месяца около нашей границы в разы увеличилось количество российских войск и вооружений. Очевидно, что предназначены они для нападения, для которого, по военным законам, необходимо многократное военное превосходство. Для обороны иметь столько войск не имеет смысла.
Что касается морских границ, то там доминирование россиян абсолютное. В том же Азовском море сегодня мы, по большому счету, в состоянии оборонять лишь береговую линию.
То, что РФ готова воевать, подтвердил инцидент 25 ноября, и это не может нас не беспокоить. Речь именно о тревоге, а не о страхе. Мы никого не боимся — армия уже не та, которая была в 2014 году, но угроза сейчас реальная.
Собственно говоря, наши опасения и стали причиной введения военного положения в ряде областей Украины. Что оно дает? Прежде всего, дает возможность военным действовать решительно и оперативно. Без оглядки на некоторых политиков. В условиях военного положения все гораздо проще, начинает работать совершенно другая система принятия решений.
Честно говоря, мы с этим раньше не спешили. В итоге даже после «нормандских» и «минских» соглашений потеряли тысячи квадратных километров своих территорий. Думаю, если бы у наших военных тогда было больше самостоятельности, этого бы могло не произойти.
А что касается выборов, то на опасения об их переносе был дан четкий ответ — как и ранее предполагалось, их проведение назначено на 31 марта 2019 года.
Кстати, меня, как гражданина, возмутило, что этот вопрос обсуждался рядом украинских политиков более активно, чем вопросы противодействия агрессии. Убежден, кто бы ни победил на выборах, решимости дать отпор агрессору это не изменит.
— Контактная группа пытается договориться в Минске уже много лет, а результатов практически нет. Почему?
— Недавнее заседание было сотым по счету. Я не компетентен судить о конкретных результатах их деятельности. Я в состав этой группы не вхожу. Но выскажу личное видение.
Все ключи от решения российско-украинского конфликта находятся в Москве. Никто уже не верит, что он исключительно украинский и носит внутренний характер, что речь идет о гражданской войне на Донбассе.
Хочу напомнить, «нормандским» (Германия, Франция, Россия, Украина) форматом определено создание трехсторонней контактной группы — ОБСЕ, Россия и Украина. Нужна ли эта группа вообще? Мое мнение: нужна. Прежде всего, наличие группы сдерживает разрастание конфликта. Потери сейчас несравнимы с теми, которые были раньше. Формат работы группы также позволяет с помощью наблюдателей ОБСЕ знать, что там происходит на самом деле.
Группа позволяет решать множество чисто инфраструктурных, бытовых вопросов. Получение пенсий, оплата электроэнергии, разминирование коммуникаций... Ну и, конечно, обмен задержанными. За время работы контактной группы было обменено больше тысячи человек.
— У нас часто звучит: хотите, чтобы было, как в Украине? А «как в Украине», на ваш взгляд?
— Это самая распространенная фраза из тех, что я слышу с первых дней своей работы здесь. Если говорить о качестве свобод, мне больше нравится, «как в Украине». А война — не дай Бог никому.
Что касается жизни людей, нам, действительно, трудно. Да и вам нелегко… Некоторые ваши люди говорят, что в Украине живут хуже, но я знаю, что очень много белорусов на выходные ездят к нам покупать продукты, одежду.
Этот вопрос непростой, и ответ на него не может быть однозначным.
Но чего бы я не хотел точно, так это чтобы белорусов пугали Украиной. Неоднократно говорил об этом и своим коллегам, и вашему руководству. Создается впечатление, что все беды в Беларуси случились из-за Украины. А может, из-за России?
Вспомним инцидент с оружием. Было сказано, что его через нашу границу возят туда-сюда чуть ли не беспрепятственно. Отрадно, что ваш министр внутренних дел Игорь Шуневич доложил президенту Александру Лукашенко, что с белорусскими арсеналами все нормально.
Когда я вижу на улицах Минска машины с номерами так называемых Донецкой и Луганской народных республик, у меня возникает очень простой вопрос: вы контролируете, кто к вам въезжает или нет? Эти номера запрещены, такой регистрации официально нет. Российские, польские, украинские номера, как и белорусские, признаны в мире. Номера квазиреспублик не признаны никем, но машины с такими номерами ездят по Минску. Как их пустили в Беларусь белорусские пограничники? Может, некоторым руководителям некоторых ведомств лучше заняться контролем в этом плане, чем говорить, что у нас граница с Украиной ненадежна?
Хотя бы одна подобная информация подтвердилась? Что насчет джипов, которые якобы прорвались в Беларусь с нашей территории? А сообщение о том, что украинский пограничный легкомоторный самолет на триста метров залетел в белорусское воздушное пространство?
Надо бояться не нас, а тех, кто спровоцировал войну в Украине и чья пропаганда, к сожалению, негативно влияет на восприятие белорусами того, что происходит в Украине.
— Почему в Украине медленно идут реформы? Почему нельзя все делать быстрее?
— Нам бы тоже хотелось, чтобы все происходило быстрее. Но реформы всегда требуют немало времени.
Конечно, главным фактором является война. Она мешает созданию нормальных экономических условий. На Донбассе и в Крыму было сконцентрировано более 20 процентов экономического потенциала нашей страны. На данный момент эти ресурсы утрачены, что существенно мешает полнокровному наполнению бюджета. Реформы бесплатно не проводятся. Да, нам помогают партнеры из-за рубежа, Международный валютный фонд, но основное делают сами украинцы. Что-то получается быстрее, что-то медленнее.
Одна из успешных реформ — безвизовый режим с ЕС. Если кто-то думает, что нам его дали просто так, он глубоко ошибается. Чтобы получить безвиз, Украина провела в разных сферах более 100 реформ.
Успешной можно назвать и военную реформу, реформу децентрализации.
— Один мой киевский друг с белорусскими корнями в последнее время опасается приезжать к своей матери по причине возможной перспективы оказаться в российской тюрьме. Она сама на 90 дней каждый год (несмотря на почтенный возраст) ездит к нему пожить. На ваш взгляд, насколько реальна угроза?
— 90 дней, конечно, немного, но ведь без регистрации в миграционных органах Беларуси украинцы могут жить в Беларуси только 30 дней. Вам пришлось унифицировать свое законодательство с российским. Уже два года мы пытаемся договориться с белорусскими миграционными службами, чтобы здесь, как это принято в мировой практике, был какой-то паритет. Ведь граждане Беларуси могут находиться в Украине без регистрации именно 90 дней.
Хочу отметить, что в связи с введением военного положения для белорусов нет никакой опасности или ограничений при поездках в Украину. Ни на законодательном, ни на каком-то другом уровне.
Очень хотелось бы такого отношения и со стороны белорусов. Но в памяти всплывает случай с нашим гражданином Павлом Грибом, который в Беларуси был арестован российскими спецслужбами и оказался в краснодарском СИЗО. Почему и как это произошло? Ответы на эти вопросы уже долгое время мне не может дать никто.
Действительно, для некоторых украинских граждан возникали проблемы с въездом в Беларусь или пребыванием тут. Связано это с тем, что в России существуют списки нежелательных для въезда лиц, эти списки могут действовать и на территории Беларуси как члена Союзного государства. Тем не менее посольством этот вопрос отработан. Благо сейчас у нас хорошие контакты с белорусскими миграционными и консульскими структурами. Даже если человек находится в таких списках, мы находим решение, исходя из обоюдных интересов. Но я все же рекомендую гражданам Украины, у которых возникают сомнения относительно их нахождения в таких списках, обращаться по этому вопросу в белорусские миграционные органы перед поездкой в Беларусь.
Беседовал Александр Томкович